Неоплатонизм

Более разработанную форму неоплатоническая философия получила у Прокла.

Главная идея учения Прокла выражена в одном положении из «Теологии Платона» (2,95):

«Единое в себе неизречено и непознаваемо, но оно постигается из своего выхождения и возвращения в себя».

Это положение Прокл формулирует при оценке отрицательного результата диалектики единого и многого в «Пармениде» Платона: отрицательные определения не скрывают того, о чем они сказываются, а раскрывают его порождения, по которым можно положительно судить о том, что их произвело.

Так, действие не есть породившая его причина, но по нему можно судить о ней, ибо она — его причина; единое не есть многое, но по многому можно судить о породившем его единстве; единое — не целое, но по целому можно судить о едином и т.д.

На этом основании Прокл применяет апофатический, отрицательный способ раскрытия совершенного, пребывающего в тождестве с собой и превосходящего все в своей неизреченной простоте. Отрицание совершенного есть вместе с тем его утверждение, ибо если бы совершенное сводилось к одному лишь отрицанию, то не было бы ни самого отрицания, ни его логоса, т.е. идеи или понятия того, что отрицает себя. Эту совершенно верную мысль Прокла можно популярно выразить так: «По плодам Его узнаете Его».

Совершенное (абсолютное) рефлектирует, светится во все стороны и производит таким образом, что все произведенное идейно содержится в Едином, не выходит за пределы единой идеи, логоса, ибо кроме логоса поистине нет ничего. «Логос Неизреченного вращается вокруг себя самого, не покоится и борется с самим собою», – пишет Прокл, явно вспоминая Гераклита и Платона (Теология Платона, 2, 109). Другими словами, понятие абсолютного есть его абсолютное самоотрицание и тем самым абсолютное утверждение себя самого. Благодаря этому и можно попытаться раскрыть логос, идею Единого: по тому, что и как происходит их Единого, попытаться понять, что и как совершается в нем самом. Такова основная мысль Прокла и благодаря ее развертыванию он занимает видное место в истории философии.

Как же он раскрывает свою мысль?

Прокл исходит из тех моментов диалектики единой идеи, которые Платон уже наметил в «Софисте», «Филебе» и «Пармениде» и изобразил в «Тимее» — из диалектики единого и многого, границы (предела) и беспредельного. При этом он настолько углубляет намеченную Платоном троичность определений идеи, что моменты тройственности перестают быть у него друг вне друга, как у Плотина.

Каждое из трех определений абсолютного Прокл рассматривает как само по себе абсолютное определение, т.е. как такое определение, которое заключает в себе все три определения вместе. Каждое из трех определений есть, таким образом, у него тотальность, исчерпывающая полнота определений. Благодаря этому Прокл возвышается до мысли о реальном триединстве, все моменты которого есть триады.

Каждое из определений Троицы само по себе тройственно, отчего их и невозможно оторвать друг от друга! (Если бы все христиане понимали то, во что они верят, не было бы разделения христианских церквей.) Хотя эти определения различны и даже противоположны друг другу, именно поэтому они и образуют неразрывное единство, которое есть не покоящееся абстрактное тождество этих определений друг вне друга, а процесс в себе самом.

Этот процесс единства заключается в том, что все три его различные момента как тотальности последовательно полагают себя друг в друге как тождественные, образуя этим способом из себя самих абсолютную тотальность Единого — замкнутую в себе самой систему его определений. Это и есть прокловы порядки порождения Единым иного, по которым можно судить о Едином, ибо, порождая иное, Единое определенным образом высказывает, выказывает, открывает себя.

Таково откровение сокровенного — его собственная речь, Слово о себе самом, — λόγος, логика абсолюта. В отличие от слышимого, сказанного слова, это несказанное Слово неслышимо, а мыслимо. А поскольку Единое Прокл постоянно вслед за Аристотелем постоянно именует Богом, а многие порядки порождения — богами, свое учение он называет теологией, т.е. раскрытием логоса Бога, учением о божественном понятии.

Сравните с этим начало Евангелия от Иоанна, написанного по-гречески: «В начале был Логос, и Логос был у Бога и Логос был Бог… Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков; И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин.1:1-5). Стало быть, жизнь людей — в понятии, в логосе!

Каковы же определения Единого, собственные триады божественного триединства?

В «Теологических стихиях» Прокл называет первый момент Богом — абсолютным сверхсущим непознаваемым Единым; второй — его первым произведением, многими единицами вещей, «бесконечными богами-числами», через которые вещи причастны абсолютному единству, а третий момент — пределом, который удерживает многих богов в единстве с единым Богом.

В «Теологии Платона» противоположность определена Проклом чище.

В ней замечательно трактуются три основных момента, выдвинутые в платоновском «Филебе» — граница (πέρας), бесконечное (ἄπειρον) и смешанное (μικτόν). Они представляются Проклу «высшими богами». Это выражение нужно понять: Ксенофан утверждал, что Бог — один, Прокл — что Бог един и множествен в себе самом, конкретен. Вот какое развитие претерпела идея Бога в античности!

От границы как абсолютной монады вещи имеют индивидуальность, т.е. единичность, целостность и общность — «божественную меру», качество. От бесконечного, напротив, исходит всякое разделение, плодовитость, множество, количество.

«Поэтому, – пишет Прокл, – если мы говорим об исхождении некоторого божественного, это означает, что оно прочно остается в индивидуальном одном и лишь по бесконечности шествует вперед. Единое в себе имеет и одно (от принципа границы), и множественность (от принципа бесконечности). Во всех противоположностях божественных порядков превосходное принадлежит границе, а дурное — бесконечному».

И зло, стало быть, божественно, логично; Сатана поэтому — не исчадие ада, а исчадие Бога; точнее, сам Бог в одном из своих абстрактных определений! И Платон в «Филебе», говоря об удовольствии, признает его как бесконечное дурным, неистинным, лишенным разума, логоса.

«От обоих этих начал, – продолжает Прокл, – все имеет свой прогресс вплоть до полного вступления в бытие, в реальность. Таким образом, вечное, поскольку оно как разумное есть мера, частью имеет от границы, но поскольку вечное есть причина непрекращающейся силы, по бытию оно имеет от бесконечного».

(3, 133-134).

Неистощимая, неизбывная сила, мощь конкретного заключена в его конкретности, в единстве противоположностей.

Третье, «смешанное», впервые есть целое — единство предела и беспредельного. Только оно, согласно Проклу, есть сущее — сущность исполненная, полная собою — субстанция: «монада всех возможностей», «одно-многое» или универсум, вселенная. Следует сказать, что «смешанное» здесь — не лучшее выражение, ибо вселенная есть не внешняя связь разного, а развивающееся из себя самого различие противоположностей, или конкретное в его реальности. В этом истинно существующем, указывает Прокл, есть красота, истина и симметрия: красота — для порядка в соединенных, истина — для чистоты, а симметрия — для единства связанных.

Главное при этом, конечно, то, что каждый из трех моментов конкретного конкретен — он есть в самом себе троичность, триада и раскрывается как триада. Истинно сущее есть в себе конкретная сущность — субстанция, исходящая из самой себя субстанция есть жизнь (или природа), а из обособления и развития тех моментов, которые есть жизнь, истекает ум, как дух возвращающий развитое единство субстанции в самое себя. Ум или дух у Прокла не непосредственно происходит из Единого, как у Плотина, а есть результат, последнее всего процесса субстанциальной жизни — его истинное завершение, закругление, возвращение в себя. Это совершенно верно: дух есть конкретнейшее конкретного, самая истинная истина, развитая триада триад, ибо он как результат содержит в себе весь процесс, началом которого выступает сущность, а серединой — жизнь.

Итак, распорядок порождения универсума по Проклу таков: граница и бесконечное в самих себе есть сущность, субстанция (первая триада), единство бесконечной сущности и всей возможности (материи) есть жизнь, природа универсума (вторая триада), а граница бесконечной жизни природы есть ум или дух, который возвращает жизнь к ее началам, делая ее соразмерной сущности, субстанции всего сущего, и таким образом замыкает мыслимый круг логоса — исхождения Единого и его возвращения в себя (третья триада). В одном порядке само конкретное есть сущность, в другом — жизнь, а в третьем — мыслящая мысль, дух. Это Прокл и называет богами, а сущность — Гестией, прочной основой всего.

В духе, таким образом, первое триединство есть мыслимый Бог, Отец, второе — мыслимый и мыслящий Бог, деятельный Сын, а третье — чистый, мыслящий Бог или Дух, который в себе есть возвращение, обращение к единству и в котором как возвращении вполне истинным способом содержатся все три. «Бог есть в нем целое», говорит Прокл. Эти трое суть в духе абсолютно одно, что и составляет затем некоторого абсолютно конкретного Бога, в которого верят христиане.

Но почему все эти различия едины, почему конкретное развертывается именно так, а не иначе, Прокл еще не знает и не может знать. «Три единства возвещают непознанную причину первого несообщенного Бога, который проявляется в трех, мистическим способом», — говорит он. Эта истинная мистика и превращает у Прокла философию в теологию, открывая путь средневековому философствованию, занятому осмыслением выдвинутой и развернутой Проклом идеи. Прокл связывает, таким образом, античную философию с христианским философствованием средних веков.