Карл Маркс

Хотя труды К.Маркса и Ф.Энгельса не принадлежат к истории философии, их взгляды до сих пор имеют так много сторонников и противников, особенно в нашей стране, что основные пункты их мировоззрения стоит рассмотреть, не вдаваясь, конечно, в эти крайности предубежденного отношения.

Карл Генрих Маркс родился 5 мая 1818 года в Трире, в семье адвоката, любителя классической античной литературы и приверженца кантовской философии. Окончив гимназию, он в 1835 поступил в Боннский университет. Через год Маркс перевелся в Берлинский университет, где учился на юридическом факультете, интересуясь, однако, преимущественно философией и историей. Здесь он слушал лекции гегельянцев Эдуарда Ганса и Бруно Бауэра, правоведа Карла фон Савиньи и одного из братьев Шлегелей. На студенческой скамье Маркс пережил серьезные увлечения учениями Фихте и Гегеля, но затем под влиянием «Сущности христианства» Людвига Фейербаха, опубликованной в 1841 году, стал материалистом.

Людвиг Фейербах (1804-1872) был одним из последних представителей гегелевской школы. Через критику христианства и идеализма Гегеля, трактуемого как спекулятивная теология, Фейербах вернулся к основным положениям французского материализма XVIII столетия. Борьбу против религии он считал важнейшим условием достижения свободы человека, который, по его убеждению, из страха за собственную жизнь поставил себя в зависимость от Бога, созданного его воображением. Не Бог творит человека, а человек творит Бога, выражая тем самым свою эгоистическую природу. Осознанию этого, согласно Фейербаху, способствовала идеалистическая немецкая философия, которая заменила потустороннего Бога человеческим разумом.

Но идеализм, по Фейербаху, оторвал мышление человека от действительного человека. Поэтому у Гегеля весь чувственный мир превратился в результат деятельности абстрактной идеи. Тем самым был мистифицирован как сам человек, так и то, что его окружает. Мышление у Гегеля оказалось субъектом, а бытие превратилось в предикат. Поэтому надо перевернуть гегелевскую философию и всюду на место абстрактного бытия поставить природу как бесконечное многообразие чувственно воспринимаемых предметов, а на место мышления и духа – человека как природное, чувственное существо. Только таким образом можно уничтожить последние остатки средневекового мировоззрения и на месте христианской религии утвердить материалистическую философию.

«Философия будущего», как называл ее Фейербах, должна опираться исключительно на физиологию и антропологию, т.е. на учения о природе и человеке в том виде, в каком они изучаются эмпирическими науками. Этот теоретический переворот является, по Фейербаху, необходимым условием практического освобождения человечества, прологом ликвидации политической иерархии и установления собственно человеческих отношений между людьми.

В 1841 Маркс получил в Йене степень доктора философии за диссертацию «Различие натурфилософии Демокрита и Эпикура». Отказавшись от академической карьеры, он в 1842 стал редактором радикальной «Рейнской газеты», где до ее цензурного запрета в 1843 печатались левые гегельянцы братья Бауэры, Мозес Гесс и Арнольд Руге. В 1843 Маркс написал рукопись «К критике гегелевской философии права», в которой с позиций революционной демократии выступил против государства вообще и понятия государства в философии права Гегеля в особенности, встав на сторону гражданского общества и пролетариата, подающего, по его словам, надежду на освобождение человечества.

В том же году после семилетней тайной помолвки Маркс женился на прусской аристократке Женни фон Вестфален, взяв за ней хорошее приданое.

Уехав в Париж, Маркс вместе с Руге издает там «Немецко-французский ежегодник», где, кроме издателей, печатаются поэты Генрих Гейне и Георг Гервег. «Наброски к критике политической экономии» Ф. Энгельса, опубликованные в 1844, привлекают внимание Маркса к работам Адама Смита и Давида Рикардо — классиков английской политической экономии. В результате первого знакомства с их произведениями Маркс пишет «Экономическо-философские рукописи 1844 года», содержащие применение положений Фейербаха к гегелевской «Феноменологии духа» и тезис о необходимости снятия отчуждения труда, трактуемого как «родовая сущность человека». С этого времени Маркс и Энгельс заключают плодотворный дружеский союз, длившийся вплоть до смерти Маркса 14 марта 1883 в Лондоне.

Фридрих Энгельс родился 28 ноября 1820 года в Бармене в семье фабриканта, посещал гимназию в Эберфельде, но по настоянию отца бросил ее и занялся торговлей. В 1841 Энгельс слушал берлинские лекции Шеллинга и опубликовал против его философии откровения две критические статьи. После смерти отца Энгельс унаследовал фабрики фирмы «Эрмен и Энгельс» в Манчестере и много лет управлял ими, наряду с этим постоянно занимаясь самообразованием. Он овладел двадцатью языками и со временем стал универсальным дилетантом. После смерти друга Энгельс много сил отдал публикации его экономического наследия — издал лишь вчерне написанные Марксом два последних тома «Капитала» и три тома «Теорий прибавочной стоимости», т.е. истории политической экономии, которую Маркс изучил в ходе создания «Капитала». Умер в Лондоне 5 августа 1895 года.

В 1844 Маркс и Энгельс пишут резко-полемическую работу «Святое семейство, или Критика критической критики», направленную против Б. Бауэра, А. Руге и всего круга своих прежних товарищей. Единственный имеющий теоретическое содержание раздел этой работы (параграф «Тайна спекулятивной конструкции», написанный Марксом), демонстрирует, что её автор трактует и критикует философию Гегеля по-фейербаховски — как субъективный идеализм и спекулятивную теологию.

В 1845 Маркс набрасывает т.н. «Тезисы о Фейербахе», в которых формулирует для себя основные пункты своего собственного мировоззрения. В центре этого мировоззрения он ставит практику, острием которой выступает революционная практика изменения обстоятельств — в противоположность их исключительно теоретической критике Фейербахом. Практика есть критерий истинности теории, ибо именно практическим путем люди изменяют действительность, отражением которой служит любая теория. Заключительный одиннадцатый тезис гласит: «Философы лишь различным образом объясняли мир, дело же заключается в том, чтобы его изменить».

Развертывание этих тезисов представляет собой написанная в 1845/46 Марксом и Энгельсом «Немецкая идеология. Критика новейшей немецкой философии в лице Фейербаха, Бруно Бауэра и Макса Штирнера». Все содержание этой объемистой рукописи сосредоточено в первой главе, имеющей редакционное название «Фейербах: противоположность идеалистического и материалистического воззрений».

В ней дан развернутый набросок их нового взгляда на историю, центральный пункт которого состоит в том, что философия, религия, искусство, мораль и право есть ничто иное, как идеология, т.е. превратное, ложное сознание материальных отношений людей к природе и друг к другу, выражающее и оправдывающее их наличное состояние.

Конец идеологии есть начало положительной науки — науки истории. История — единственная наука, которую признают здесь Маркс и Энгельс, поскольку только она одна изучает действительную жизнь людей, движущей силой которой выступают экономические противоречия. Развитие этих противоречий ведет к коммунизму, который характеризуется авторами не как какое-то идеальное состояние общества, а как «движение снятия его теперешнего, антагонистического состояния» (т.е. такого состояния, в котором экономические противоречия выражаются в классовой борьбе людей между собой).

Материализм в истории как положительной науки состоит в том, чтобы объяснять сознание людей (их религию, философию, мораль и т.п.) исходя из их бытия в отношении к природе и друг к другу, а не наоборот, как это делал, согласно Марксу и Энгельсу, еще Фейербах вслед за Гегелем и другими идеалистами. Материализм учит не разделять иллюзии исторической эпохи, а видеть земной корень этих иллюзий в экономических отношениях производства и обмена средствами жизни, которые во все века образуют базис государства и всех общественных форм сознания.

У философии, религии и других видов идеологии нет истории, нет развития, утверждают Маркс и Энгельс, ибо история и развитие есть лишь у людей, образующих гражданское общество — общественную организацию, развивающуюся непосредственно из производства (отношения людей к природе) и общения (отношения людей между собой). Ключ к истории гражданского общества лежит в политической экономии – в положительной науке об экономических отношениях. Всю историю надо теперь изучать заново с этой материалистической точки зрения — таков общий вывод Маркса и Энгельса.

В 1847 году Маркс пишет работу «Нищета философии. Ответ на «Философию нищеты» г-на Прудона». Пьер-Жозеф Прудон — французский экономист, обретший известность своим памфлетом «Что такое собственность?» (1840), в котором содержался хлесткий афоризм: «Собственность — это кража», т.е. несправедливое присвоение результатов чужого труда. Справедливость, согласно Прудону, может быть достигнута только тогда, когда рабочие станут собственниками средств производства и благодаря этому — хозяевами результатов своего труда, которыми они будут обмениваться между собой пропорционально затраченному на их создание рабочему времени. На этом основном пункте прудонизма вырос т.н. анархосиндикализм — популярная политическая программа превращения рабочих в капиталистов без революции и насильственной экспроприации частной собственности.

Маркс почерпнул у Прудона представления о неоплаченном труде как сущности капиталистического богатства и о коммунистическом обществе, где собственность на средства производства принадлежит трудящимся. Вместе с тем в «Нищете философии» он показал, что прудонизм есть буржуазный социализм, поскольку он сохраняет измерение меновой стоимости продуктов труда как товаров рабочим временем и тем самым увековечивает капиталистический способ производства. Слабую сторону этой работы составляет отождествление метода политической экономии Прудона с логическим методом Гегеля, содержание которого Маркс видит в абстрактном движении мысли, оторванной от своего предмета, а форму — в триаде тезиса, антитезиса и синтеза.

В 1848 Маркс и Энгельс работают над программой «Союза коммунистов», образованного из прудонистского «Союза справедливых», куда входили немецкие и французские политические эмигранты и английские рабочие. Энгельс пишет «Принципы коммунизма», Маркс переделывает их в «Манифест коммунистической партии» — небольшую брошюру, сразу же переведенную на почти все европейские языки. Она стала символом веры коммунистов всех стран, а потому сыграла весьма заметную роль в ХХ веке.

Содержание этого манифеста сводится к пяти пунктам:

1. Как анатомия человека есть ключ к анатомии обезьяны, так современная история, которая, как показали французские историки времен Реставрации, есть история открытой классовой борьбы буржуазии с феодальной аристократией, есть ключ к минувшим эпохам истории. Поэтому всемирная история есть история борьбы классов на почве непримиримых экономических противоречий между ними. В античности борющимися классами были свободные и рабы, патриции и плебеи, при феодализме — помещики и крепостные, мастера и подмастерья. Иными словами, угнетающие и угнетенные всегда вели друг с другом борьбу, но в прежние эпохи классовая противоположность была скрыта отношениями личной зависимости и сословными различиями.




2. В современную, капиталистическую эпоху бурное развитие крупной промышленности и возникновение мирового рынка до предела упростили социальные отношения. Воспользовавшись изобретением паровой машины, прядильной машины и механического ткацкого станка, которые позволили не только разделить труд, но и механизировать его, что увеличило производительность труда и значительно снизило цену товаров, капитализм завершил отделение средств производства от трудящихся.

   
   

   Тем самым различие сословий было превращено в противоположность классов: не только крестьянин и рабочий, но и врач, юрист, священник, поэт и ученый вынуждены при капитализме продавать свою рабочую силу капиталу — находящейся в руках меньшинства частной собственности на средства производства, составляющие условие жизни всех людей. Капиталист только кажется «работодателем», а на деле же «работу дают» и богатство создают только те, кто трудится — работающие, или трудящиеся. Капиталист лишь организует производство, т.е. соединяет средства производства с теми, кто лишен их и кого поэтому можно назвать пролетариями.

К этому можно добавить, что сегодня, в начале третьего тысячелетия, уже не только отдельные экономически развитые страны, как во времена Маркса и Энгельса, но и весь мир вовлечен в капиталистический способ производства дешевых товаров, создающий повсюду одни и те же отношения, условия и образ жизни. В результате глобальной империалистической деятельности транснациональных корпораций национальные границы стираются: капитал и рабочая сила свободно перетекают из страны в страну, отчего всюду делают, едят, пьют, читают, слушают и смотрят одно и тоже. Причем все это делается отнюдь не только ради удовлетворения потребностей людей, как о том вещает реклама, но прежде всего ради получения максимальной прибыли. Это и приводит к поляризации человечества — к увеличению капиталистического богатства на одном его полюсе и прогрессирующей материальной и духовной нищете на другом. Отсюда берет свое начало не только современный экологический кризис, но и кризис современного образования, искусства, религии и науки.

3. Только идеологам капитализма эти отношения кажутся естественными и потому совершенными — такими, дальше которых человечество не пойдет (подобно тому, как казалось естественным разделение людей на свободных и рабов Аристотелю, которого за это в духе Маркса и Энгельса можно было бы назвать идеологом рабовладельческого способа производства). На деле это вовсе не «конец истории». Действительной целью всемирной истории выступает коммунистическое преобразование общества на основе разрешения специфического противоречия буржуазного общества – противоречия между трудом и капиталом. Осуществить это преобразование предстоит пролетариату, который благодаря осознанию своих действительных интересов под руководством коммунистической партии превращается в политическую силу.




4. Коммунистическая партия есть такая часть общества, которая представляет интересы всего общества, страдающего от противоречия капиталистического производства товаров. Это противоречие состоит в том, что частное капиталистическое производство по сути уже является общественным, ибо в него в силу разделения труда втянуты все люди. Это общественное производство находится в тисках частной формы присвоения результатов труда. Отсюда происходит анархия капиталистического производства, которая выражается в периодически повторяющихся кризисах перепроизводства, от которых страдают все общество.

   
   

   Цель коммунистической партии совпадает с целью самой истории, требующей разрешения этого противоречия — приведения формы собственности на средства производства в соответствие с общественным характером производительных сил, созданных капиталом. Поэтому по мере того, как это противоречие становится все более очевидным, к партии трудящихся примыкают и идеологи буржуазии, возвысившиеся до теоретического взгляда на движение истории и увидевшие, что право, мораль, религия и философия есть лишь предрассудки, которые маскируют классовые интересы и исчезают вместе с ними.




5. Разрешение указанного противоречия составляет содержание социального переворота, который может осуществить только работающий класс, поскольку он порождается и организуется самим капиталистическим производством и по мере его развития становится абсолютным большинством населения каждой страны и всего мира.

Как же это произойдет?

Первым актом этой социальной революции станет превращение пролетариата в господствующий класс — демократическое завоевание им государственной власти. Это свое политическое господство работающий класс использует для того, чтобы вырвать из рук буржуазии весь капитал. Правительство трудящихся должно будет деспотически вмешаться в право собственности, т.е. отменить частную собственность на средства производства и благодаря этому сконцентрировать в руках пролетарского государства землю, фабрики и заводы, банки, транспорт, средства связи и т.п. При этом, естественно, будет введена обязательность труда для всех: «кто не работает, тот не ест». Такова задача диктатуры пролетариата, которую можно также назвать государственным капитализмом, или социализмом. Обратите внимание: получается прямо по Платону, который в своем «Государстве» писал, что демократия прокладывает путь к тирании.

Однако все эти революционные мероприятия, которые, по Марксу и Энгельсу, не могут обойтись без насилия (ибо речь идет об отъеме собственности, которую без боя буржуазия не отдаст), есть только средство осуществления цели коммунистической партии — превращения этого национализированного капитала «в коллективную, всем членам общества принадлежащую собственность». Причем, утверждают Маркс и Энгельс, «это не будет превращением личной собственности в общественную».

Что можно сказать по поводу этого плана социального переворота? Во-первых, то, что, хотя Маркс и был прав, назвав как-то насилие повивальной бабкой истории (оно, включая войны, действительно ускоряет темпы исторического развития), вряд ли стоило на этом основании оправдывать его и даже планировать насильственные действия. Во-вторых, следует заметить, что положение о коллективной собственности совершенно не разработано. Может ли таковая быть вообще и, если она возможна, как произойдет превращение государственной собственности в коллективную, Маркс и Энгельс ни в «Манифесте», ни в каком-либо ином из своих произведений не исследуют и не разъясняют, предоставляя решить эту проблему тем, кто будет практически заниматься ею в будущем.

Но, как бы то ни было, этим переворотом будут уничтожены классы вообще, ибо будет уничтожена противоположность отношения людей к средствам производства. В результате этого на место распределения по труду, т.е. по затраченному рабочему времени встанет распределение по потребностям, а на место анархии капиталистического производства — планомерная организация всего общественного производства не ради получения максимально возможной прибыли, а ради удовлетворения разумных потребностей людей. Этим завершится эпоха социальной революции — эпоха перехода от старого, буржуазного общества с его классами и эксплуатацией человека человеком к коммунистической «ассоциации, в которой свободное развитие каждого будет условием свободного развития всех».

При коммунизме государство отомрет, ибо управление людьми, необходимое для сохранения классового господства, сменится управлением вещами и процессами производства. Отомрет и семья, материальную основу существования которой составляет частная собственность. Кроме политики, отомрут право, мораль и нравственность, а так же религия и философия, ибо эти формы идеологии во все века были выражением классовых отношений. Исчезнет противоположность между городом и деревней. Весь прежний способ общественной жизни изменится, ибо отношения людей к природе и друг к другу станут «прозрачно-разумными», вполне сознательными. Всемирная история как стихийный процесс развития гражданского общества в борьбе классов будет завершена.

Завершает манифест критика утопического коммунизма Клода-Анри Сен-Симона, Шарля Фурье и Роберта Оуэна, которые сознавали необходимость уничтожения классов, государства, семьи и противоположности между городом и деревней, но из-за неразвитости капитализма видели в пролетариате лишь страдающий, а не борющийся класс и потому предлагали от себя фантастические рецепты организации будущего общества в настоящем, где ему нет места, ибо еще не время.

Последние слова «Манифеста коммунистической партии» звучат энергично и грозно: «Коммунисты не скрывают свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир. ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!».

В 1848/49 годах во Франции и Германии происходят революции, в которых рабочий класс впервые выступает как политическая сила. Маркс едет на родину и как журналист непосредственно участвует в революции, издавая в Кельне «Новую Рейнскую газету». Он тратит на это все приданое жены, оставляя семью без средств к существованию.

После поражения революции Маркс в 1850 возвращается в Лондон и почти на тридцать лет с головой погружается в разработку политической экономии, чтобы научно обосновать открывшуюся ему коммунистическую перспективу общественного развития. Он отвлекается лишь на журналистскую работу для заработка, организацию Интернационала, международного политического союза рабочих (1864) и двухлетнюю полемику с Карлом Фогтом, ложно обвинившем его в политических и финансовых махинациях. Длительное перенапряжение сил в условиях тяжелой нужды (иной раз Марксу было не в чем выйти на улицу, чтобы купить газеты, хотя Энгельс оказывал ему материальную помощь), привело к серьезному заболеванию на почве расстройства нервной системы, которым Маркс страдал до конца жизни.

Однако, несмотря на невзгоды, в 1859 году он издает работу «К критике политической экономии». В предисловии к ней он на двух страницах излагает свое материалистическое понимание истории (materialistische Geschichtsauffassung). Оно представляет собой теоретическое резюме эмпирического материала, подытоживающее изучение Марксом исторических и экономических явлений. Это не философия истории, т.е. не понятие истории в философском смысле, а обобщение известных исторических фактов, сводящее их многообразие в некоторое единое субъективное представление о ходе исторического развития общества, его современном состоянии и возможном будущем. Материализм этого взгляда на историю состоит в опоре на факты, причем прежде всего на такие факты, которые могут быть установлены, по выражению Маркса, «с естественнонаучной точностью».

Возникновение материалистического понимания истории Маркс связывает со своей критикой гегелевской философии права. Эта констатация верна: без философии права Гегеля (точнее, без философской разработки Гегелем сферы нравственности, включающей понятие семьи, гражданского общества и государства в его всемирной истории) не было бы материалистического понимания истории. В результате этой критики Маркс пришел к выводу, что правовые отношения и формы государства не могут быть поняты ни из самих себя, как их объясняют правоведы, ни из всеобщего развития человеческого духа, как их понимает Гегель. Основа права и государства — не дух, а, напротив, материальные отношения жизни, совокупность которых Гегель вслед за англичанами и французами XVIII века называет гражданским обществом. Внутреннее строение, «анатомию» гражданского общества раскрывает политическая экономия. Занятия политической экономией и привели Маркса к следующим выводам.

Люди общественно производят свою жизнь. Один человек не может не только родиться, но и жить — он всегда живет сообща, вместе с другими людьми, образуя сначала общину, или общность (род и племя, как зародыши общества), а затем и гражданское общество. Не отдельные люди, а общество находится в отношении с природой — в отношении, опосредствованном трудом людей.

Определенный способ отношения общества к природе посредством труда в каждую эпоху дает людям материальные силы, т.е. возможности производить свою жизнь. Способ производства материальной жизни есть необходимое условие всей жизни людей. Поэтому определенной ступени развития материальных производительных сил людей соответствуют их определенные производственные отношения — отношения производства, обмена и распределения материальных благ, зависящие от того, каким способом люди производят эти блага. Хотя производственные отношения есть отношения между людьми, т.е. существами, имеющими волю, они не зависят от нее, ибо зависят от определенности отношения общества к природе, от способа производства материальной жизни.

Совокупность производственных отношений образует экономическую структуру гражданского общества, которая определяет характер семейных, сословных или классовых отношений между людьми. Эта структура выступает реальным базисом, т.е. реальным основанием юридической и политической надстройки — определенных форм права и государства как форм общественной воли людей, а также определенных общественных форм их сознания: морали, искусства, религии и философии. Способ производства материальной жизни, таким образом, обуславливает социальный, политический и духовный процесс жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, общественное бытие людей определяет их сознание.

На известной ступени своего развития материальные производительные силы вступают в противоречие с наличными производственными отношениями или — в юридическом выражении – с отношениями собственности, в которых они до тех пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Наступает эпоха социальной революции — эпоха изменения экономической основы общества, его надстройки и сознания людей. Историческим развитием общества движет противоречие между производительными силами и производственными отношениями, ведущее к смене одного способа производства другим.

При рассмотрении таких революций следует всегда различать материальный, с естественнонаучной точностью фиксируемый переворот в способе производства и юридические, политические, художественные, религиозные и философские, короче, идеологические формы, в которых люди осознают этот конфликт и разрешают его. Подобно тому, как об отдельном человеке нельзя судить потому, что он сам о себе думает, суждение об исторической эпохе следует выносить исходя не из сознания, а из бытия людей в эту эпоху, т.е. из конфликта производительных сил и производственных отношений, которым в конечном счете объясняется всякое историческое движение.

Ни одна общественная формация не погибает, пока не разовьются все производительные силы, для которых она достаточно широка и новые, более высокие производственные отношения не возникают, пока не созреют условия их существования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество всегда ставит себе только такие задачи, которые может решить, ибо при более точном рассмотрении всегда оказывается, что сама задача появляется только тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются или находятся в процессе становления.

На этом основании Энгельс позже выдвинет положение о взаимодействии общественного бытия и общественного сознания людей.

В самых общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, капиталистический способы производства можно охарактеризовать как прогрессивные эпохи экономической формации общества. Буржуазные производственные отношения есть последняя антагонистическая форма общественного процесса производства, ибо развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают материальные условия разрешения этого классового антагонизма.

Поэтому капиталистической формацией общества заканчивается предыстория человеческого общества. Всемирная история как история гражданского общества (такого общества, определяющим моментом которого выступают экономические, производственные отношения между людьми, делящие их на классы) есть предыстория бесклассового и потому человеческого (коммунистического) общества. В нем не будет частной собственности на средства производства, отделенных от трудящихся, а поэтому не будет и эксплуатации человека человеком.

Какие материальные условия создает капитализм для решения этой всемирно-исторической задачи, Маркс исследует в главном труде своей жизни, носящем название «Капитал». Это выдающаяся экономической работа, до сих пор превосходящая в теоретическом отношении все после нее появившиеся экономические труды, в т.ч. и популярные ныне Economics. Сам Маркс завершил и в 1867 году опубликовал лишь первый том «Капитала».

Теоретическое содержание этого произведения составляет главное экономическое открытие Маркса — открытие тайны капиталистического производства, т.е. производства самого капитала.

Эта тайна проста: присвоение капиталистом неоплаченного труда — прибавочной стоимости. Даже если капиталист покупает рабочую силу по полной стоимости, какую она как товар имеет на рынке, он все же выколачивает из нее стоимость больше той, какую оплатил — как раз благодаря знаменитой капиталистической организации и интенсификации труда. Накапливаясь, эта прибавочная стоимость и образует капитал, который есть, таким образом, самовозрастающая стоимость.

В конце первого тома «Капитала» имеется глава «Первоначальное накопление капитала». В ее параграфе под названием «Историческая тенденция капиталистического накопления» Маркс делает исторические выводы из своего экономического анализа процесса производства капитала. Первоначальное накопление капитала состоит в отделении работающих от средств производства и в превращении последних в частную собственность капиталиста. (Наиболее яркий исторический пример первоначального накопления капитала — знаменитые «огораживания» в Англии, лишившие крестьян земли из-за высоких цен на шерсть как сырье для бурно развивавшегося мануфактурного производства шерстяных тканей.) Историческая тенденция капиталистического накопления состоит, по Марксу, в концентрации и централизации капитала в немногих руках, монополизирующих общественное производство в интернациональном масштабе.

Можно сказать, что именно в результате действия этой тенденции и появились современные транснациональные корпорации, диктующие сегодня свою волю правительствам подавляющего большинства государств мира. Эта монополия сковывает развитие общественных производительных сил, которые вызвал к жизни капитал, и прежде всего — технологического применения науки и планомерной организации производства, ибо они развиваются лишь в пределах отдельных корпораций, но не в масштабе человечества в целом.

Налицо противоречие, требующее разрешения. Разрешение этого противоречия — насущная проблема истории.

Маркс формулирует ее как проблему «экспроприации экспроприаторов» — проблему лишения собственности тех, кто лишил собственности других. Согласно Марксу, она может быть решена потому, что капитализм как отрицание частной собственности, основанной на собственном труде, порождает как свое собственное отрицание уже не частную, а «индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры», т.е. на основе кооперации, общего владения землей и произведенными трудом средствами производства. Это и будет коммунистическая, общественная собственность — ассоциированная индивидуальная собственность трудящихся, исключающая эксплуатацию труда вообще.

В послесловии ко второму изданию первого тома «Капитала» (1873) содержатся положения, весьма важные для уяснения того, что такое диалектический материализм Маркса и Энгельса. Они формулируются Марксом при характеристике своего диалектического метода, который, по его словам, был плохо понят и потому оценивался критиками противоречиво – то как по-немецки метафизический, то как по-английски эмпирический. Обратите внимание на два пункта. Во-первых, Маркс говорит здесь не о методе философии, а о методе положительной науки – политической экономии. Во-вторых, речь идет о действительно принадлежащем Марксу методе — не о гегелевском, о его собственном методе, находящемся, однако, в определенном отношении к логическому методу Гегеля.

К первому пункту. Отвечая Иллариону Игнатьевичу Кауфману, профессору Санкт-Петербургского университета, опубликовавшему в «Вестнике Европы» в мае 1872 (с.427-436) статью «Точка зрения политэкономической критики у Карла Маркса», Маркс соглашается с ним в том, что предмет его метода — законы экономических явлений. Эти законы являются историческими, т.е. изменяющимися во времени законами. Согласно Марксу, нет абстрактных, неизменных законов истории, действующих во всех странах во все времена. Вообще нет какой-то единой, неизменной, вечной сущности истории. По Марксу, это — старое, философское, т.е. идеологическое представление: философы были вынуждены из головы привносить эту сущность в историю, поскольку еще не было возможности исследовать законы исторического развития, опираясь на реальные факты.

Почему у прежде не было такой возможности? Потому, что понятие всеобщего развития, которое включает в себя и процесс всемирной истории, было открыто только Гегелем. Он сделал это на идеалистической основе и лишь на этой основе это открытие могло быть совершено. В своей системе Гегель понял и изложил всеобщее развитие как развитие абсолютной идеи. Всемирная история завершает у него ту ступень развития объективно-духовной реальности абсолютной идеи, на которой она выступает в форме нравственности, за которой следуют формы абсолютного духа — искусство, религия и философия.

Материалистический метод, согласно Марксу, состоит в том, чтобы исследовать экономические законы развития общества, опираясь на реальные исторические факты, а не на идеалистические выдумки.

Но после Гегеля материалистический метод не может не быть диалектическим, ибо он имеет своим предметом историческое изменение, историческое развитие человеческого общества, происходящее по определенным особенным законам — законам, которые сами исторически развиваются, изменяются. Иными словами, метод Маркса есть диалектический материализм или, что то же самое, исторический материализм.

Об этом Энгельс позднее писал в частном письме: все мировоззрение Маркса есть не доктрина, а метод, ибо оно содержит не догмы, а отправные пункты для дальнейшего исследования и метод для этого исследования. Это положение означает, что содержание мировоззрения Маркса и Энгельса, которое позднее назвали марксизмом, составляют не мнения Маркса и Энгельса о природе и обществе, а материалистический исходный пункт научного исследования природы и общества (т.е. опора на реальные факты) и диалектический метод исследования их исторического развития.

Вот почему Маркс утверждал в конце жизни, что сам он отнюдь не марксист, а на вопрос Веры Засулич о том, применимы ли выводы «Капитала» к России, категорически ответил, что писал этот труд, опираясь на факты истории Западной Европы и лишь к ней относятся его выводы. Предвидя появление множества марксистов, он однажды с горечью сказал: «мои познания породят массу невежд». Говоря так, он имел ввиду тех, кто не изучает реальные факты исторического развития общества в их собственной внутренней связи «единственно научным» диалектико-материалистическим методом, а лишь догматически оценивает их, опираясь исключительно на то, что написано в его работах.

Итак, диалектический материализм Маркса есть, по его собственному убеждению, метод не философского (т.е. идеалистического), а положительно-научного, материалистического познания истории общества. Он есть метод положительной науки (в случае «Капитала» — такой положительной науки, как политическая экономия).

С этим связан второй пункт — отношение диалектического метода Маркса к гегелевскому методу. Поскольку основой диалектического метода выступает материализм, он есть метод исследования, опирающегося на реальные факты и нацеленного на раскрытие их собственной внутренней связи, т.е. законов развития этого эмпирического материала, особенных форм этой материи. Именно в этом пункте, пишет Маркс, мой диалектический метод прямо противоположен методу Гегеля.

Следует признать, что эта характеристика Марксом своего метода правильна. В каком смысле она правильна? Как раз в том, что это не метод философии, т.е. не метод философского предмета. Предмет метода Маркса есть не всеобщее, а особенное — особенные законы единичных явлений общественной жизни (а так же законы явлений природы и мышления, — добавит Энгельс). Иными словами, это не логический метод, не метод абсолютной идеи, развиваемой Гегелем в «Науке логики». Это не логический метод различенного в себе самом единого предмета, а именно диалектический метод познания многого — природы, общества и мышления.

Согласно Марксу, диалектический метод включает в позитивное, или положительно-научное познание этих особенных сфер их отрицание, т.е. понимание того, что ни одно из явлений природы, общества и мышления и ни один из законов этих явлений не вечны, ибо все они содержат в себе момент отрицания своей определенности и потому с необходимостью изменяются. С этим важнейшим пунктом диалектического метода связаны две известные формулы — формула Маркса: «Диалектика ни перед чем не преклоняется, она по сути своей критична и революционна» и формула А.И.Герцена: «Диалектика — алгебра революции».

Своей диалектикой Маркс обязан логическому методу Гегеля и сам признает это, называя себя «учеником этого великого мыслителя». Чтобы понять, как возник метод Маркса, напомню еще раз, что логический метод, открытый и изложенный Гегелем в «Науке логики», в каждом своем шаге включает три момента:

1. фиксацию определенности, или рассудочный момент;
2. отрицание этой определенности — отрицательно-разумный или диалектический момент и
3. положительно-разумный, или спекулятивный момент.

Этот третий момент есть, по Гегелю, выявление конкретного тождества определенности и ее отрицания — момент снятия этой определенности в новой, которая, в свою очередь, снимается, причем процесс снятия идет до тех пор, пока не исчерпывается тотальность определений предмета этого метода — абсолютной идеи. Маркс как материалист, отвергающий абсолютную идею, сводит гегелевский логический метод к двум его первым моментам. Поэтому он трактует этот редуцированный метод исключительно как метод мышления и в применении к познанию экономической истории общества называет «своим диалектическим методом».

Оправдание такой операции, которую он по примеру Фейербаха называет «переворачиванием диалектики с головы на ноги», Маркс видит в том, что гегелевский метод есть логический метод (как будто логика Гегеля есть обычная формальная логика мышления без бытия). При этом Маркс вновь, как и тридцать лет назад, в «Экономических рукописях 1844 года» и в «Святом семействе», обвиняет Гегеля в мистификации диалектики.

В чем, по Марксу, состоит эта мистификация? Во-первых, в том, что Гегель превращает человеческое мышление в оторванный от человека самостоятельный субъект под именем абсолютной идеи. Во-вторых, в том, что Гегель превращает абсолютную идею в творца действительного, т.е. реальной природы и духа, которые выступают у него лишь явлениями этой потусторонней сущности. Оба эти пункта Маркс никак не доказывает, а вновь повторяет вслед за Фейербахом, считая их справедливыми только на том основании, что в системе Гегеля, изложенной им в «Энциклопедии философских наук», наука логики предшествует философии природы и духа. Именно поэтому Марксу, как и Фейербаху, кажется, что у Гегеля мышление предшествует во времени бытию и творит это реальное бытие природы и духа. Единственное, что может как-то подкрепить эти обвинения Фейербаха и Маркса, есть неудачное популярное выражение Гегеля во введении к «Науке логики», что ее содержание можно считать «изображением Бога, каков он в своей вечной сущности до сотворения природы и духа».

У меня же, заявляет Маркс, все прямо наоборот:

«Идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней».

Это означает, что реальное бытие природы и общества предшествует их познанию, которое Маркс называет идеальным отображением жизни материала в мышлении человека. Таково правильное выражение Марксом позиции ученого, занятого положительной наукой, т.е. политэконома, естествоиспытателя, историка, который с помощью своего мышления хочет исследовать независимый от человеческого мышления мир в его историческом изменении, развитии во времени.

Потому-то Маркс и требует перевернуть диалектику с головы на ноги, т.е. взять у Гегеля диалектику и выкинуть предмет гегелевской философии — абсолютную идею как уже не нужную после гегелевского открытия всеобщего развития химеру, иллюзию и мистификацию, которая, правда, почему-то дала Гегелю возможность совершить свое великое открытие — и заняться исследованием природы и общества с помощью исправленного таким образом диалектического метода мышления. Почему именно идеалистическая химера абсолютной идеи дала Гегелю такую возможность, Маркс не говорит; он просто говорит, что она «не помешала» Гегелю сделать это открытие.

Об этом скажет Фридрих Энгельс, к анализу вклада которого в диалектический материализм мы теперь переходим.