Левкипп и Демокрит

О Левкиппе, мы ничего не знаем, кроме того, что Демокрит был его учеником.

Демокрит впервые стал писать не о природе, как все предыдущие философы, а о «диакосмосе» — связно-раздельном мире — космосе, состоящем из двух начал. Это лучше, чем шесть (у Эмпедокла: 4-е стихии и 2-е силы), но хуже, чем одно.

Совершенно неверно трактуют учение Демокрита как материалистическое. Суть демокритовского учения — попытка решить проблему отношения бытия и небытия, единого и многого.

Первое положение учения Демокрита: вслед за Парменидом и Гераклитом он выделяет два рода познания — темное, основывающееся на ощущениях, и истинное, основывающееся на мышлении.

Второе положение:

«Лишь в общем мнении, – говорит Демокрит, – есть вкус, цвет, сладкое, горькое. Но по истине есть лишь ЧТО и НИЧТО». 

Что есть ЧТО? Это — бытие, полное, «атомосидеас» (неделимые формы, неделимые идеи), бесконечное количество. Напротив НИЧТО есть небытие, пустое, пустота (ксенон). Идеи — это то, что существует ТОЛЬКО для мысли. Этого Ленин не знал. Обычно от слова «атомосидеас», как было у Демокрита, в русском переводе во времена марксизма оставляли только «атомы».

Необходимо учитывать, что атомы — это не маленькие тела, которые нельзя увидеть только невооруженным глазом, <а будто бы вооруженным можно>. Атомы — это идеи, они невидимы принципиально, они могут быть лишь мыслимы. Атом по-гречески; индивидуум по-латыни; неделимое по-русски.

Третье положение: неделимые идеи вечно движутся в пустоте. Их соединение выступает как появление вещей, воспринимаемых органами чувств, а разъединение — как исчезновение вещей. Объяснение Демокритом этого пункта — самое уязвимое место в его учении. Если атомы — мысли (идеи), то как они, соединившись, образуют видимое? Чтобы объяснить это, Демокрит отступал от своего принципа и шел слишком навстречу обыденному сознанию, мнению.

Он утверждал, что атомы различаются друг от друга фигурой, порядком и положением и далее имеют крючки, с помощью которых они сцепляются друг с другом. Получается доступный, но с точки зрения принципа Демокрита бессмысленный образ: пузатые идеи с крючками носятся в пустоте, сцепляются друг с другом, как репейник, образуют случайные кучи, которые и есть все вещи, а также я и вы. Может ли случайно вылепиться «я» или хотя бы лягушка? Демокрит пал жертвой популяризации, наступил на горло своему принципу и сразу приобрел кучу поклонников. Отсюда — иллюзия, что Демокрит материалист, а атомы — первокирпичики, маленькие тельца.

Доктрина Демокрита уже изложена. Наша задача теперь дать необходимые уточнения в духе его атомизма. Итак, атомы и пустота, существуют ТОЛЬКО для мысли. Они не видимы принципиально, а не потому, что наши органы чувств не способны их воспринять в силу своей слабости. Настоящее неделимое нельзя увидеть принципиально, и разделить его так же нельзя, не потому, что это мы сейчас не можем, а потом сможем — нет, это телесное можно разделить, а мыслимое — никак.

Атомы современных физиков делимы? Да, делимы. «А Демокрит, – говорят они, – заблуждался потому, что у него не было современных приборов, на которых можно наблюдать их деление». Так знает ли современная физика действительные атомы, неделимое? Нет, ибо предмет их исследования — сами вещи, тела, а не ПРИРОДА вещей. В этом ирония: физика — наука о природе («фюсис» с гр. природа) — природой не занимается!

А, если физики будут идти вглубь, познавать именно ПРИРОДУ, а не вещи, тельца, т.е. познавать именно одно, всеобщее, неделимое, а не многое делимое, то им денег не дадут, т.к. действительно неделимое не взрывается. Атомная бомба есть бомба потому, что не атомная. Кому ж нужна бомба, которая не делится, т.е. не взрывается? Никому не нужна. И платить, следовательно, никто не будет.

Атомы и пустота образуют не внешнюю природу, а существенную природу вещей. Когда идет речь о природе вещей — это речь не о составе вещей. Если не понять это, то не понять фразу Демокрита: «Атом — это мир». Что есть мир — это видно, но, что он — атом, т.е. неделимое единое, целое — это не увидеть, это можно только мыслить.

Демокритом сделан шаг к более глубокому пониманию единого, чем у Парменида и Гераклита.

У Парменида: бытие есть одно ОДНО, а у Демокрита уже одно понимается как многое и многое как много одних. У Гераклита: бытие и ничто — одно и тоже, а у Демокрита «диакосмос», т.е. ЧТО и НИЧТО — не только одно и тоже, но и различны. Если бы гераклитовские бытие и ничто были бы ТОЛЬКО одно и тоже — всё текло бы? Нет, необходимо их различие. У Демокрита ЧТО — это одно как многое, а НИЧТО — многое как одно.

Далее: Демокрит хотел постичь то, что воспринимается чувствами. Это задача трудная, если не отступать от мысли. Иначе слишком легко вообразить себе шарики с крючками, но это ничего не объясняет. И вот почему.

Во-первых, если атомы сцепляются, т.е. вступают во внешнее единство, то могут ли они образовать нечто иное от себя — тело? Т.е. некоторое самостоятельное одно, отличное от суммы образующих его частей? Нет. Куча шариков есть не тело, а только куча шариков, хоть бы их был триллион. Внешним сцеплением не объяснить появление самостоятельной вещи — того, что имеет внутреннее единство. Был бы текст романа «Война и мир» литературным шедевром, если бы единственно важным в соединении букв было бы их соседство друг с другом? Т.е. было бы важно, что буквы вместе, но не важно «как» и «какие»?

Внешним единством можно объяснить различие одного мертвого от другого мертвого, а различие живого тела от умершего не объяснить. Атомы те же, но что-то уже не то.

И, во-вторых, атомы бесконечно движутся в пустоте. Но почему? Почему они не стоят на месте? Пустота объясняет лишь, почему атомы МОГУТ двигаться, но вовсе не объясняет, ПОЧЕМУ они движутся.

И еще: бесконечным, хаотичным движением хотят объяснить возникновение целого, и даже живого, разумного. Т.е. желают доказать, что в результате случайного сцепления может образоваться нечто упорядоченное. Это подобно тому, как, если взять коробку с буквами и долго-долго ее трясти, то они могут сложиться в текст романа «Война и мир». Сложатся? Наверное могут, но сложатся ли? Никогда, хотя математическая статистика и докажет, что какая-то вероятность есть. Ждать появления шедевра бессмысленно, т.к. принцип (случайность, а не целесообразность) — не меняется. Принцип — не предмет для математической статистики и поэтому ею не учитывается.

Мир Демокритом представлялся как вихрь атомов, движущихся, сплетающихся и расплетающихся. Это образ, годный для песни и, с грехом пополам, для объяснения «из чего» и «как» возник мир, но не дающий объяснения «почему» он возник. Объяснительные возможности атомизма, поэтому ничтожны.